Общественность Левобережья с болью, сочувствием и скорбью соболезнует Глазкиной Светлане Викторовне, маме Егора Глазкина, погибшего от рук выродка в человеческом облике, воспитанного в перестроечное время, время реформ.
Светлана, дай Бог Вам силы пережить эту трагедию мирного времени, найти в себе силы жить дальше в новых, создавшихся условиях.
Общественность нашего микрорайона возмущена криминальной обстановкой, сложившейся на территории Нижних Чем и приведшей к гибели молодого человека. Реформа и переименование милиции в полицию пока не приносят видимых положительных результатов, но жители вправе спрашивать и требовать от властей создания безопасных условий проживания на своей территории. В то же время, мы обращаемся и к жителям нашего района с призывом быть более внимательными и неравнодушными к чужой беде, к происходящему вокруг нас. Ведь ни у кого из нас нет гарантий, что мы не окажемся следующими жертвами бандитских нападок. Призываем вас бережнее относиться друг к другу и обращать побольше внимания своим детям. Ведь именно от нас, их родителей, бабушек и дедушек, зависит, какими они вырастут людьми – честными гражданами или бандитами.
Председатель Совета ТОС «Больничный городок» Н.П.Пинчук,
Председатель Совета ветеранов Левобережья Л.М.Шуткина
От “РБ”. Напомним, тело Егора Глазкина, засыпанное сухими ветками, было найдено в начале апреля во дворе его собственного дома. Молодого парня досмерти избили. Полицейские нашли свидетелей, которые указали на предполагаемого виновника, последнего начали искать. Задержали через 10 дней у одного из друзей, как оказалось, смертельные удары наносил знакомый Егора. Сейчас парень уже признался в содеянном, объяснив, что поднял руку, потому что Егор его оскорбил. Как рассказывают полицейские, задержанному не привыкать давать показания и сидеть в камере. Последний раз еще такой молодой, но уже рецидивист освободился из колонии в декабре прошлого года.
В итоге, если суд признает парня виновным по всем перечисленным уголовным статьям, в том числе в смерти Егора, ему грозит больше двадцати лет тюрьмы.